Директор Башоперы: «Татьяны Лариной под 150 кг на сцене уже быть не может»

«Не каждое время рождает «оперных» композиторов»

- Означает ли приставка «академический», что на сцене Башоперы идут постановки мирового уровня?

- Конечно. Буквально два года назад у нас, например, прошла премьера оперы Владимира Мартынова, которому недавно исполнилось 75 лет. Его мы прекрасно знаем по огромному количеству фильмов, потому что в основном он писал киномузыку. И вот буквально два года назад мы впервые в мире поставили его оперу. В 2012-м она прозвучала в концертном исполнении.

- А как мировая общественность оценила премьеру?

- Мировая общественность за этим следила. Мы вошли в шорт-лист национальной премии «Золотая маска», съездили в Москву, показали этот спектакль. Но и для исполнителей, и для зрительского восприятия опера слишком тяжелая. Но там есть о чем задуматься.

- В декабре театру исполнилось 85 лет. Как встретили юбилей?

- Мы радостно приняли это событие - наше совершеннолетие, так скажем. По театральным меркам 85 - это как раз так, самый расцвет: когда уже есть и традиции, и прошлое, и есть взгляд на будущее. Не сказать, что в этот день мы как-то бурно отмечали этот праздник. Мы для себя и для зрителей устроили праздник, исполнив оперу Салавата Низаметдинова по трагедии Мустая Карима «В ночь лунного затмения». Пять лет ее не было на нашей сцене в принципе. Потому что постановку, премьера которой состоялась в 1996 году, возобновили в 16-м году. С 18 года она у нас не шла, потому что, к сожалению, уже декорации пришли к полному износу и восстановлению в принципе не подлежали. И сейчас - в наш юбилейный год, в год юбилея Салавата Низаметдинова, в год юбилея Мустая Карима - все само по себе сложилось. Мы решили, что в связи с этими событиями мы обязательно должны вернуть эту оперу на сцену, но в новой интересной постановке. Несмотря на то, что музыкальным руководителем является Валерий Платонов, который в 93-м году был первым постановщиком этой оперы. Но сейчас, спустя практически 30 лет, он ее услышал по-другому. Декорации будут совершенно потрясающие. Мы переместимся в башкирскую степь, с колышущимся ковылем. Это все будет очень красиво.

- За 85 лет, наверное, накопилось очень много постановок на музыку башкирских композиторов.

- Я с удовольствием всегда об этом говорю, потому что действительно нашей республике есть чем гордиться, потому что за последние 70 лет у нас богатейший репертуар и оперных, и балетных национальных партитур. И опять же не каждая национальная республика может таким похвастаться. В Татарстане сейчас, кстати, начали очень активно писать свои и балеты, и оперы. Но не каждый композитор может себе позволить работать в крупной форме. Одно дело - написать небольшую пьесу, другое - написать целую оперу. И не в каждое время рождаются, видимо, такие композиторы. Сейчас, мне кажется, у нас больше время симфонической музыки, к которой обращаются современные композиторы.

- Каких еще премьер ожидать в новом сезоне?

- Один из спектаклей, которым мы откроем следующий сезон, мы посвятим юбилею города. Это будет балет «Семь девушек», музыку для которого специально для театра пишет Галина Зиганова - молодой композитор, которая способна написать целый балет. Хореограф-постановщик и автор либретто - Ринат Абушахманов. Это будет абсолютный эксклюзив нашего театра и республики. Надеемся, что Альберт Нестеров это все красиво представит в художественном воплощении. Используем и новые технологии - новые люминесцентные лампы, которых до этого не было. Причем это будет вплетено в декорации.

«Раньше тряпочки повесили - спектакль отыграли»

Александр Алексеев признается, что «не пользоваться новыми технологиями невозможно».

- Я даже вам больше скажу: в Петербурге, например, есть фестиваль Digital opera, где сейчас спектакли делаются в том числе с использованием 3D-проекций, каких-то уникальных компьютерных технологий. В том числе можно, допустим, направить на сцену свой смартфон – и в опере появляется еще один герой. Так что у нас выбора нет: нельзя стоять на месте, в том числе в вопросе монтировки декораций. Если раньше, знаете, тряпочки повесили - спектакль отыграли, то сейчас уже другая история. Ведь опять же посмотрите, что происходит, какие тренды оперные: уже Татьяны где-нибудь так под 150 килограмм уже не может быть на сцене. Или Джульетта – 14-летняя девочка. Понятное дело, что у нас нет настолько молодых и профессиональных артистов, но все равно стараемся подбирать соответствующих исполнителей.

- По поводу недавней премьеры балета, посвященного Рахманинову, были сомнения?

- Ох, страшный вопрос вы задали, потому что мы очень боялись, честно. Вот до последнего дня, пока уже артисты балета не вышли на сцену, пока мы не увидели, как это все собирается воедино, потому что одно дело ты видишь какие-то отдельные номера на репетиции, ты понимаешь, какая музыка будет звучать. Потому что все мы прекрасно знаем музыку Рахманинова, ты понимаешь по эскизам, как будет выглядеть сцена, но ты не понимаешь, как будет выглядеть в итоге все целиком. И в балете еще представить, каким образом человек проходит через эти муки творчества, как он рождает музыку. Но знаем одно: сейчас мы имеем совершенно уникальный и совершенно потрясающий балет, абсолютно эксклюзивный продукт. И этот спектакль за те два дня премьеры, которые у нас прошли, просто поражает всеми теми разговорами, которые до сих пор о нем ходят. И сейчас я не скажу, что каждый день, но идут звонки в театр, письма пишут: когда мы сможем его вновь увидеть.

- То есть не можете пожаловаться на отсутствие интереса со стороны зрителей?

- Не знаю, можно это озвучивать или нет, но в этом году случилась уникальная вещь. Перед новогодними праздниками появились билеты от перекупщиков. Видимо, это успех. Даже жалко, что не мы продаем билеты по этой цене. Но дело в том, что мы не коммерческое предприятие. Высокое искусство может быть коммерческим предприятием, как это показывают западные театры. Но есть огромное «но»: у всех западных театров структура строится так, что большие попечительские советы, которые кормят труппу, делают постановки и отчасти оплачивается стоимость билета. Давайте просто возьмем грубо цифры. Сейчас билеты в наш театр, наверное, одни из самых дорогих в Уфе. Потому что не так много мест в зале - всего лишь 639. А в спектакле работает порой до 350 человек: постановочная часть, оркестр, хор, балет, солисты и так далее.

«Зритель платил бы за билет по семь тысяч»

Александр Алексеев привел в пример самую массовую на сегодняшний день постановку театра – оперу «Садко».

- Когда мы выезжали в Москву показывать постановку на сцене Большого театра, то шутили, что в театре остается только отдел кадров и бухгалтерия - все остальные поехали. И вот 350 человек. Представляете? А у нас в зале сидит 639. И, посчитав стоимость билета, получается так, что порядка 90 процентов стоимости билета, а иногда даже больше, оплачивает именно государство. То есть представьте, если у нас средняя цена билета в районе 700 рублей, то получается, что зритель должен в среднем платить за билет по семь тысяч рублей, приходя к нам в театр. Спасибо, что наше государство позволяет нам ходить в театры.

Поэтому директор Башкирской оперы уверен, что «мы живем в уникальной стране».

- В стране, где можем себе позволить ходить в театр не по рыночной стоимости билета, а по стоимости, которая рождается от той части, что дало государство для того, чтобы зритель посмотрел, приобщился к культуре, приобщился к искусству. Может быть, просто стало понятно, что действительно приход в театр или же на концерт, возможность услышать живое исполнение, живую музыку, живую актерскую игру - это сейчас стало как-то более ценнее. Не скажу, что мы воспитываем зрителя, но уж точно мы ему не вредим. Функция любого театра - это все-таки созидание, а не разрушение.

- Новое поколение зрителей приучено к театральной культуре? Многим важно запечатлеть себя в стенах театра, зафиксировать на телефон все, что происходит. Как вы к этому относитесь?

- Это дань моде. Я честно скажу за себя. По своему возрасту я должен быть довольно активным в социальных сетях. Но я абсолютно не люблю соцсети. И вот телефон, например, у меня он тоже не для того, чтобы пользоваться им, как фотоаппаратом. Я всегда считаю, что лучшая эту эмоцию, находясь где-то на природе или на какой-то экскурсии, успеть впитать, не записывая это все на камеру. Но то, что это есть – ходят по театру, фотографируются, – слава богу. Мы специально для этого делаем фотозоны, специально украшаем. В новогодние праздники, например, украсили нашу центральную лестницу, и зрителю было чем заняться перед спектаклем. То есть все 600 человек обязательно подошли к лестнице, обязательно сделали селфи или фотографию.

- Рядовой зритель может почувствовать, что теперь он придет на постановки академического театра?

- Рядовому зрителю нужно понимать и быть гордым, что у нас в республике, в отличие от многих других регионов, есть настоящий театр оперы и балета. Дело в том и состоит, что мы, во-первых, занимаемся любимым делом. Во-вторых, мы не работаем - мы служим. И при служении либо ты влюблен в это дело, либо тебе не стоит быть в театре.